В.Д.: С чего все началось? Где сокрыты корни сирийского конфликта?

Х.Э.: Как вы знаете, Арабская весна началась в Тунисе, потом перекинулась на Египет, Ливию, Йемен. Мы были вдохновлены — в первую очередь египетским примером, поскольку режим Мубарака рухнул через 21 день после начала волнений. Мы считали, что это большая победа для арабского мира и людей Ближнего Востока. Это был первый раз, когда мы — молодые журналисты — стали свидетелями торжества свободы.

Если же вы посмотрите на историю Сирии начиная с того момента, когда отец Башара Асада в начале 70-х годов прошлого столетия стал главой страны, то увидите, что все это время поле свободы сжималось. У нас не осталось политических партий, нет демократии, свободы слова. Точнее, есть только одна партия — “Баас”. Она проводила однобокую, жесткую политику. Например, курдам — большинству из них — не выдавали идентификационные карты и загранпаспорта. Им запрещалось говорить на их языке.

При этом восток Сирии богат нефтью, но мы — простые люди — никогда не видели нефтяных денег и тех благ, которые они могли бы принести.

Поэтому в 2000 году, когда Башар Асад пришел к власти, была надежда, что все это может измениться. Он действительно предпринял некоторые шаги, чтобы чуть более сблизить Сирию с остальным миром, но осуществил это в своей манере. Например, свобода прессы так и не была достигнута, политические партии и оппозиция оставались под запретом.

Более того — Башар Асад не был избран президентом. Он попросту унаследовал власть от своего отца.

Все это способствовало тому, что в обществе год за годом копилась злость и недовольство. Поэтому акции протеста, вспыхнувшие в марте 2011 года, были вполне естественными. Мы все знаем, как на это отреагировал Асад — он послал армию против мирных демонстрантов. Военным было дано задание уничтожить противников власти. Хочу отметить, что с самого начала протесты были направлены не против режима — люди просто требовали качественных изменений. Когда же армия применила оружие — не осталось иного выбора. Протестующие стали требовать и смены режима.

В 2012 году протесты переросли в настоящую революцию. Она охватила все города. Однако в 2014 году ситуация усложнилась, поскольку на севере страны стали возникать радикальные религиозные группировки, самая известная из них — ДАЕШ (ИГИЛ). Она очень удачно использовала разнообразные медиа. Создается впечатление, что мощь этой группировки только растет, хотя это не так. Она не столь сильна, как кажется.

Таким образом весь конфликт превратился в опосредованную войну (англ. proxy war, т.е. война чужими руками — Newsader). Сначала режим превратил революцию в гражданскую войну. У нас в стране много меньшинств — сунниты, алавиты, курды, христиане и т.д. Режим стал в первую очередь разыгрывать карту меньшинств, утверждая, что собирается защитить их. Для разжигания гражданской войны использовались масс-медиа. Например, там писали, что сунниты собираются убивать христиан, что сунниты собираются убивать алавитов и т.д. Таким образом был запущен механизм гражданской войны, но сегодня — это самая настоящая опосредованная война. В Сирии происходит столкновение интересов разных стран. С одной стороны США, Саудовская Аравия, Турция. С другой — Россия, Иран и “Хезболла”, а также отчасти иракская милиция.

В.Д.: Вы упомянули ДАЕШ. Что, на ваш взгляд, представляет собой эта террористическая организация?

Х.Э.: Во-первых, это никакое не “Исламское государство” с религиозной точки зрения. Эти люди — террористы. Более того — это чужаки. Они прибыли из других государств — Египта, Йемена, Саудовской Аравии, Туниса, Пакистана, Афганистана и т.д. Они приехала в Сирию воевать, и мы даже точно не знаем, как это произошло. Это своего рода анекдот. У меня есть знакомые и друзья, которым пришлось столкнуться с ДАЕШ. Во-первых, картинка в масс-медиа не соответствует реальности. Никто из моих знакомых не увидел этих пугающих великанов в черных одеждах. Ничего подобного — это всего-лишь PR-картинка.

Фактически, мы говорим о мигрантах. Многие из них — экономические мигранты. Мой друг, который немного говорит по-арабски, разговаривал с одним из “бойцов” ДАЕШ. Если я правильно помню, этот человек был из Афганистана. Мой друг спросил его: “Почему ты здесь? Что ты делаешь в Сирии?” Тот ответил, что не собирался в Сирию. По его словам, Иран регулярно присылает в Афганистан автобусы, которые потом везут “бойцов” для ДАЕШ в Сирию. При этом, люди не знают, куда отправляются — думают, что едут работать. Вербовщики пользуются тем, что большинство людей живут в бедности. При этом Иран официально заявляется, что борется с ДАЕШ.

В.Д.: Что сегодня значит — жить в Сирии?

Х.Э.: Невозможно ответить на этот вопрос, поскольку сегодня приходится говорить о нескольких Сириях. Одна Сирия — та, которая находится под контролем ДАЕШ, другая — под контролем режима Асада, еще одна — под контролем курдов, очень маленькая Сирия — под контролем сил объединенной оппозиции, еще одна — территория под контролем исламской группировки “аль-Нусра”. Именно так на сегодняшний день выглядит Сирия, поэтому первоначально необходимо решить, о которой из Сирий мы говорим. На мой взгляд, опаснее всего сегодня жить на территории, которую контролирует объединенная оппозиция, поскольку именно эта территория подвергается наиболее интенсивной бомбардировке — в первую очередь со стороны сил Асада и России. Иронично, но позиции ДАЕШ не подвергаются столь сильным авианалетам, там есть свои интересы — ДАЕШ контролирует территорию, богатую нефтью, которую нелегально продает в Турцию. По сравнению с тем, как бомбят объединенную сирийскую оппозицию — территории, которые контролирует режим Асада или курды — также довольно безопасны.

В.Д.: Правильно ли я понял — Турция покупает нефть у ДАЕШ?

Х.Э.: Да, при чем — это не является большим секретом. Ситуация на турецко-сирийской границе довольно сложная. Это опять же та ситуация, которую трудно понять — Турция декларирует одно, но во многом делает другое.

В.Д.: Как вы оцениваете действия России в Сирии?

Х.Э.: Россия пытается защитить Башара Асада поскольку надеется таким образом защитить свои интересы. В Сирии все с младых ногтей знают, что военное сотрудничество между Дамаском и Москвой всегда находилось и находится на высоком уровне. Сирия всегда покупала у России оружие. Также Сирия позиционировала себя как последний российский форпост на Ближнем Востоке. За этот форпост, фактически, сегодня Москва и сражается.

В.Д.: А что вы думаете о коалиции США, Саудовской Аравии и Турции?

Х.Э.: Я скажу так — меня не радует ни одна из тех стран, которые поставляют оружие сирийцам, или ДАЕШ, или еще кому-либо в Сирии. Они тратят огромные деньги и дают оружие в руки людям, чтобы они убивали друг друга. Жителей Сирии это не радует. Мы видим, что происходит — сирийцы бегут из своей страны, бегут от всего этого.

В.Д.: Какие, на ваш взгляд, существуют возможности для разрешения сирийского конфликта?

Х.Э.: Асад должен уйти. Причина всего этого конфликта — Башар Асад.

В.Д.: Тогда последний вопрос, связанный как раз с беженцами. В Европе существуют определенные опасения, связанные с потоками мигрантов — в том числе и из Сирии. Насколько, на ваш взгляд, эти опасения оправданы?

Х.Э.: Во всем этом я вижу большую роль масс-медиа. В сентябре прошлого года, когда тело утонувшего маленького мальчика-беженца выбросило на берег в Турции, все СМИ говорили о том, что необходимо принять беженцев. В то же время режим Асада начал кампанию в сирийских средствах массовой информации — на арабском и английском языках — целью которой было распространить информацию, что вместе с беженцами в Европу якобы рвутся и террористы. Именно сирийский режим запустил эту историю, поскольку он хотел, чтобы Европа испугалась. Поскольку он сам — Башар Асад и его режим — боится правды. Он хотел бы представить меня и таких, как я — террористами.

Самое интересное, что сирийцы в большинстве своем не религиозны. Исламский радикализм — явление абсолютно чуждое для Сирии. Факт в том, что беженцы — это не ДАЕШ, это те, кто бегут от ДАЕШ и подобных группировок. Скажу даже больше — террористы никогда не станут плыть в Европу на тех утлых, переполненных судах. Это нонсенс. Террористы стоят слишком дорого, чтобы посылать их таким путем. Это специально обученные люди с промытыми мозгами. В них немало инвестировано, так что террористическая организация скорее купит им визы, чем будет рисковать и отправлять их в общем потоке беженцев.

В.Д.: Это были все вопросы, которые я подготовил для этого разговора. Может вы сами хотели бы что-нибудь добавить к сказанному?

Х.Э.: Да, конечно. Я хочу сказать, что люди — это люди, не важно, где они живут — в России или Сирии. Сирийцы в большинстве своем образованный народ. Когда мы говорим о происходящем и о роли России — мы всегда говорим “Путин”, мы не говорим “русские”. Мы понимаем разницу. Между сирийцами и русскими существуют давние хорошие отношения. Что нам сегодня нужно от России — это решение, а не оружие. Нам не нужны эти бомбы и самолеты, нам нужна безопасность. Москве необходимо понимать, что рано или поздно режим Асада падет, а люди останутся.

Беседовал Виктор Денисенко, Newsader